В США в декабре 2023 года, отсидев восемь лет за организацию убийства собственной матери, на свободу вышла Джипси-Роуз Бланшар. Сразу после освобождения соцсети заполонили видео, посвящённые Джипси. В новогодние дни на ее аккаунт TikTok подписалось почти 10 миллионов человек, на инстаграм 8, 3 миллиона. Девушка, признанная в убийстве второй степени, после заключения в тюрьму приобрела международную известность (телеканал HBO выпустил документальный фильм «Мёртвая мамуля» в 2017 году, а в 2019 году вышел сериал «Притворство»). Как так получилось?
Всё дело в том, что неподдельный интерес у публики вызвал факт наличия у матери Джипси-Роуз психического расстройства – делегированного синдрома Мюнхгаузена. Психического расстройства, при котором опекун создаёт видимость проблем со здоровьем у другого человека, обычно у своего ребёнка. Это может включать нанесение травм ребёнку. Практически с младенчества Джипси находилась в полной власти гиперопекающей матери, которая убедила всех, что её дочь серьезно больна (на самом деле нет), – она накачивала её сильнодействующими лекарствами, кормила через зонд жидкой пищевой добавкой вместо еды до 20 лет, побрила голову и усадила в инвалидную коляску, не разрешая вставать с неё. Чтобы контролировать свою дочь, мать использовала физическое насилие.
Закончилась история трагически – повзрослевшая Джипси-Роуз в тайне от матери, через интернет, завела романтические отношения с парнем – вместе они разработали план убийства.
В недавнем интервью Джипси-Роуз скажет: «Для меня попадание в тюрьму было шансом начать жизнь для себя с точки зрения обретения независимости от всех».
На прошлой неделе в статье для CNN Сара Гандл, доктор психологических наук, спросила: «Почему многих из нас восхищают истории дочерей, чьи матери жестоко обращались с ними? Зачем так навязчиво следить за подробностями того, как отношения матери и дочери могут пойти не так?».
И это уместные вопросы, если учесть силу общественного восхищения (и ненависти, к слову, тоже) по отношению к Джипси.
Случай Бланшар и навязчивое следование каждой его детали напоминает историю бывшей детской актрисы и звезды Nickelodeon Дженнет Маккарди, ещё одной дочери, чьи токсичные отношения с матерью стали предметом пристального внимания СМИ. Маккарди целенаправленно рассказала о своём опыте в книге-бестселлере 2022 года «Я рада, что моя мать умерла», в которой описывается, как её мать-нарцисс Дебра подтолкнула её к актёрской карьере в детстве, а затем так преследовала её из-за потребления калорий, что она стала недоедать и у неё развились тяжёлые расстройства пищевого поведения, а также алкоголизм.
«Этот жанр «Дорогая мамочка», в который аккуратно вписываются эти кейсы, продолжает очаровывать и развлекать многих из нас. В то же время социальные сети побуждают нас принять и следовать недостижимому идеалу материнского совершенства, что позволяет ещё легче считать этих женщин монстрами фильмов ужасов», – пишет Сара Гандл.
Конечно, поведение Ди Ди Бланшар и Дебры Маккарди было за гранью дозволенного, возвышающимся до уровня зла. Но как психолог Сара часто задается вопросом: может ли так называемая «парадигма злой матери», как и многие другие формы отчуждения, скрывать о нас больше, чем раскрывать о них?
«Что, если вместо того, чтобы задавать вопросы об этих злых матерях или жадно интересоваться подробностями жизни их детей, мы рассматриваем подобные истории как возможность задать трудные вопросы о себе и наших собственных отношениях?
Тот факт, что те из нас, кто является матерями, никогда не будут вести себя так, как Бланшар или Маккарди, рискует стать способом избежать того, что эти истории отражают наши собственные – не потому, что мы ведём себя, как они, а потому, что, как и они, многие матери часто страдают молча, не имея возможности или не желая получить помощь или поговорить об этом».
Психолог подмечает, что, рассказывая истории Бланшар и Маккарди, СМИ почти не упоминают о том, что обе явно страдали от психических заболеваний, но ни одна из женщин не лечилась.
Дженнет Маккарди сказала о своей матери: «Каждый раз, когда мой дедушка или мой отец пытались побудить её обратиться за помощью, умоляли её о помощи... Она просто отказалась это делать. Она отказалась признать, что у неё были какие-либо проблемы».
Сара Гандл признаётся, что в своей практике видит много матерей, страдающих от тревоги и страха неудачи, и по большей части они тоже не обсуждаются.
«Я знаю, что лучше не рассказывать об этом кому-либо еще», – регулярно сообщают матери в моей практике. Затем они признаются, что тоскуют по выходному дню от родительских обязанностей, что они с облегчением вернулись на работу после декретного отпуска или что им иногда приходится запираться в ванной, чтобы не кричать на своих детей. Часто они не могут установить зрительный контакт, признавая эти вещи. «Я знаю, что это делает меня ужасной мамой», – говорят они».
По словам психолога, рекламные образы и средства массовой информации навязывают стереотип, что родительство – особенно материнство – должно быть блаженством, безостановочным приливом эндорфинов безусловной любви и радости.
«Когда я перенесла свой собственный приступ послеродовой депрессии, я была настолько обусловлена этой парадигмой, что даже со всей моей подготовкой мне потребовались месяцы, чтобы дать название тому, что я чувствовала, и преодолеть стыд и вину, которые последовали за этим.
Когда кто-то спрашивает меня, нравится ли мне быть матерью, ответ однозначный – да. Но я знаю, как часто радость омрачается горем и стыдом. Мне потребовалось очень много времени, чтобы открыто рассказать не только о своей послеродовой депрессии, но и о пяти выкидышах, которые ей предшествовали. Как бы изменился мой опыт материнства, если бы у меня не было хорошего психотерапевта, поддерживающих друзей, которым я доверяю настолько, чтобы быть уязвимой, и партнёра, который никогда бы не осудил меня за мои сложные чувства материнства и потери, которые оно повлекло за собой?».
Мы живём в обществе, которое косо смотрит на матерей, констатирует Сара. Матери нуждаются в помощи, не сразу находят общий язык со своими детьми или испытывают трудности с воспитанием.
«Как бы легко не было думать о Ди Ди Бланшар и Дебре Маккарди как о чём-то чуждом нам, об их жизни и действиях, совершенно непознаваемых для тех из нас, кто находится по ту сторону тьмы, возможно, было бы полезнее попытаться понять их. Нам хотелось бы верить, что мы совсем не похожи на них, потому что нам не нравится, когда границы между монстрами мира и нами размыты. Но это упускает ценную возможность.
Я могу только представить, что Дебра, возможно, не стала бы навязывать такую женоненавистническую повестку своей дочери, если бы не усвоила её сама, когда росла. И смогла бы Ди Ди Бланшар остановить шлейф разрушения, если бы кто-то более упорно признал и противостоял её психическому заболеванию?» – пишет психолог.
Сара Гандл считает, что, возможно, нам стоит прислушаться к словам Джипси-Роуз, которая сказала, что попытки понять, откуда взялась её мать, «привели её к прощению».
Недавно Бланшар сказала о своей матери: «Она не была злой женщиной. Она не была чудовищем. Она была просто больной женщиной... Я вижу её такой, какая она есть сейчас, или такой, какой она была».
После освобождения из тюрьмы Джипси-Роуз стала выступать в защиту жертв делегированного синдрома Мюнхгаузена и жестокого обращения, а также рассказывать о симптомах этой болезни.
✅ Подписывайтесь на https://t.me/ayel_kz