Постковидный синдром в Казахстане: реальность или забытое прошлое?

В январе казахстанцев взбудоражила очередная фейковая рассылка про смертоносный Omicron XBB, а количество заболевших коронавирусом за шесть месяцев наступившего года достигло 1 244. Из них примерно для 75 человек инфекция, вероятнее всего, не пройдет бесследно, и они столкнуться с постковидным синдромом.

До них через это прошли десятки тысяч казахстанцев. В результате, кто-то сейчас ведет благотворительный сбор для операции по пересадке почки, кто-то пытается справиться с обострившейся тревогой и паническими атаками, а кто-то пробует смириться с резким ухудшением зрения и фактической потерей работоспособности. И это только те истории, которые прозвучали в медиа.

Наш автор Маргарита Бочарова попробовала разобраться в проблеме и выяснила, что в Казахстане публичной статистики по заболеваемости постковидом нет, хотя его симптомы могут испытывать тысячи граждан; действующий протокол для диагностики «длинного» ковида едва ли используется хоть кем-то из врачей, а между тем медики регулярно сталкиваются с хроническими заболеваниями, старт которых мог прийтись как раз на пандемию коронавируса. 

Масштаб проблемы 

Какие симптомы характерны для постковида? Как пишет ВОЗ, перечень жалоб больных насчитывает более 200 (!) различных проявлений. Самые распространенные включают слабость, боли в мышцах и суставах, ощущение одышки, головную боль, когнитивные нарушения и трудности с концентрацией внимания, изменения вкусовых и обонятельных ощущений.

«Коронавирус нарушает нормальную работу иммунной системы, микрофлоры кишечника, поражает кровеносные сосуды, ствол головного мозга, который отвечает за множество автоматических функций, и все эти симптомы обусловлены именно этими поражениями», — объясняет врач-пульмонолог Аурини Серикова. Она не сомневается в важности проблемы для Казахстана.

По данным министерства здравоохранения, в республике с 2020 года зарегистрировано чуть более 1,5 млн случаев COVID-19. Если опираться на глобальную статистику, порядка 300 тыс. казахстанцев могли перенести тяжелую или критическую форму заболевания, а, значит, до сих пор в той или иной мере ощущают на себе последствия инфекции.

«У этих пациентов было большое поражение легких, вследствие чего часть здоровой легочной ткани заместилась соединительной. Соответственно уменьшилась площадь легких, которая обеспечивает газообмен», — так Серикова объясняет, почему до сих пор к ней продолжают обращаться переболевшие коронавирусом с жалобами на одышку, кашель и быструю утомляемость.

Алгоритм реабилитации таких пациентов расписан в специальном протоколе, который действует в республике с начала 2023 года. Документ описывает ключевые симптомы постковида по разным системам органов, продвигает междисциплинарный подход и дает самые разные рекомендации: от симптоматического лечения до изменения образа жизни.

Недостатки диагностики

В том же 2023 году отечественный Минздрав предпринял все усилия для того, чтобы протокол стали использовать в медицинских организациях страны, однако к сегодняшнему дню его практический потенциал, похоже, почти исчерпан. Врач общей практики Виолетта Попова отмечает, что документ содержит рекомендации по реабилитации пациентов, перенесших инфекцию лишь не ранее чем месяц назад.

«Также видим, что там нет специфического лечения медикаментами, а только ссылки к другим протоколам: “Тиреоидит”, “Сахарный диабет”, “Головная боль напряжения” и т.д.», — продолжает Попова про казахстанский протокол лечения постковидного синдрома. В результате отечественные врачи в большинстве своем сегодня не ставят пациентам этот диагноз.

В Минздраве нам не дали цифры по распространенности постковида и согласились, что в настоящее время медики рассматривают его как «диагноз исключения». «Формальные критерии диагностики постковидного синдрома в протоколе изложены обобщенно. Это приводит к клинической неуверенности и частому исключению других состояний “по кругу”», — пояснили в ведомстве.

Так, сложность постановки диагноза обусловлена двумя аспектами: с одной стороны, для постковидного синдрома характерно множество неспецифических проявлений, а с другой стороны, ни в Казахстане, ни в мире нет ни одного достоверного диагностического теста или анализа, способного с высокой точностью распознать тот самый long-COVID.

Реалии казахстанской системы тоже дают о себе знать: когда на прием пациента в поликлинике выделено всего 20 минут, подробно обсудить с ним историю развития болезни не всегда получится. «Однако если хорошо собирать анамнез, то можно увидеть, что симптомы появились именно после перенесенной вирусной инфекции», — замечает врач-кардиолог Инна Лещинская-Попова. 

Изменившаяся картина заболеваемости

В начале августа один из интернет-порталов сенсационно сообщил о «новом тяжелом постковидном синдроме». В действительности речь шла о тревожных трендах, которые после пандемии наблюдают казахстанские дерматовенерологи: атипичное течение дерматозов, неэффективность привычных схем лечения, омоложение хронических воспалительных кожных болезней. 

Специалисты других профилей тоже не отрицают вероятного влияния перенесенного коронавируса на состояние здоровья части пациентов. «В Казахстане — как и в других странах — тема постковидного синдрома остается актуальной. Особенно в контексте неврологических, кардиологических и респираторных последствий», — подчеркивает врач-гастроэнтеролог Мадина Татиева.

«Спустя столько лет мы до сих пор "ловим" осложнения ковида», — соглашается Лещинская-Попова. В подтверждение врач-кардиолог рассказывает о пациентке, у которой после ковидной пневмонии развились сердечная недостаточность и аритмия. Избавиться от последней так и не удалось, в итоге пришлось вживлять женщине дополнительное устройство в сердце, чтобы предупредить внезапную смерть.

Другой типичный случай из практики приводит врач-терапевт Виолетта Геннадьевна: «Пока пациент болел коронавирусом, у него была слабость, головная боль, одышка и кашель. После выздоровления все симптомы прошли, но головные боли с тех пор сохраняются. Теперь он наблюдается с мигренью или головной болью напряжения у невролога».

И хотя никто из опрошенных нами специалистов не готов списывать все жалобы пациентов на «длинный» COVID, медики не исключают: коронавирус мог спровоцировать дебют целого ряда хронических заболеваний. «Возможно, если бы в период ковида сразу были разработаны реабилитационные программы, процессы бы не хронизировались. Но и этого утверждать мы не можем», — резюмирует Попова.

Недостающие научные данные

Такая врачебная неопределенность вполне обоснована: ученые до сих пор исследуют причины постковидного синдрома, а эксперты ВОЗ работают над руководством по диагностике, лечению и реабилитации таких пациентов. «Проблема в незнании отдаленных последствий в отношении здоровья, поэтому наблюдения и исследования продолжаются», — говорит Серикова.

Только этим летом, например, стало известно, что коронавирус ударил по глобальному здоровью сильнее, чем казалось. Китайские исследователи выяснили, что депрессия и тревожные расстройства стали основными источниками потери здоровых лет жизни. После пандемии суммарное бремя болезни человечества лишь за счет этих причин выросло на 12-14%.

В Центральной Азии наблюдения за пациентами с постковидным синдромом тоже продолжаются. Ученые Кыргызстана зафиксировали, что у таких пациентов в течение двух лет сохраняется общая слабость, потеря вкуса и обоняния, одышка, миалгия, диарея, боль в грудной клетке. Из регистрируемых новых симптомов самыми частыми стали беспокойство и боли в суставах.

В Казахстане центром постковидных исследований стал Национальный кардиохирургический центр. Здесь еще с октября 2020 года в рамках пилотного проекта впервые начали изучать состояние пациентов с соответствующими симптомами и анамнезом. На сайте центра и сегодня можно обнаружить прейскурант на амбулаторное или стационарное обследование людей, перенесших COVID-19.

Сотрудники кардиохирургического центра на основе полученных данных построили модель (и она даже была внедрена в 2023 году в паре медорганизаций) для прогнозирования вероятных пост-COVID-осложнений. Специалисты пришли к выводу, что пожилой возраст и избыточный вес — опасные индикаторы последующих осложнений коронавирусной инфекции.

Недостижимая реабилитация

«В силу того, что коронавирус может давать отдаленные последствия на разные органы и системы, реабилитация тоже должна быть комплексной и всеобъемлющей», — подчеркивает Лещинская-Попова. Более того, если у пациента действительно имеются «системные постковидные последствия», нужно составлять для него индивидуальную программу, добавляет Татиева.

Пока такой подход практикуют лишь в нескольких развитых странах. Одной из самых показательных является Великобритания, где к весне этого года официально насчитывалось порядка 2 млн пациентов с постковидным синдромом. Для них в медучреждениях страны действуют специальные сервисы, где граждане получают многостороннюю оценку своего здоровья и направление на реабилитацию.

Кроме этого, по всей Англии создано несколько специализированных педиатрических центров — там консультируют врачей, оказывающих поддержку детям с длительным течением COVID. Несмотря на это в адрес системы звучит и критика: британцы с постковидом то и дело сталкиваются с проблемой неравномерного доступа к диагностике, поддержке и уходу, а также попросту чувствуют себя забытыми.

Отсутствие подобных служб и центров в Казахстане «снижает уверенность врачей в постановке диагноза как самостоятельной нозологии», считают в министерстве здравоохранения, однако делать с этим что-то пока, судя по всему, не планируют. О долгосрочных последствиях коронавируса молчат не только казахстанские СМИ, но и официальный сайт профильного ведомства. 

Что в таком случае предпринимать казахстанцам, подозревающим у себя постковидные осложнения? Врач-гастроэнтеролог Мадина Татиева считает, что на практике самым эффективным выходом из ситуации будет пресловутый мультидисциплинарный подход: «когда пациента курируют разные специалисты в зависимости от жалоб».

Эта публикация финансируется Европейским Союзом в рамках проекта «Повышение устойчивости аудитории через достоверные истории» (CARAVAN), реализуемого Internews. Ответственность за её содержание лежит исключительно на авторе и необязательно отражает точку зрения Европейского Союза и Internews.